Жизнь насекомых; Омон Ра; Желтая стрела; Песни царства 'Я': Generation 'П' Чапаев и Пустота;

Виктор Олегович Пелевин. Омон Ра
Также в лагере Ракета произошел еще один немаловажный эпизод. Омон, проползая в противогазе по длинному коридору, приходит к интересным умозаключениям: Еще через несколько метров мои слезы иссякли, и я стал лихорадочно искать какую-нибудь мысль, которая дала бы мне силы ползти дальше, потому что одного страха перед вожатым было уже мало. Аналогии напрашивается сами собой: мысль, дающая силы ползти, — коммунизм, придуманный для советских людей, живущих в ужасных условиях (ползущих в противогазе), на тот случай , если карательная система (вожатый) перестанет их пугать. Пелевин часто работает обманутыми ожиданиями, — пишет о его творчестве Андрей Немзер. Действительно, этот прием используется и в Жизни насекомых, где герои превращаются то в людей, то в насекомых, и в Желтой стреле, в которой лишь через несколько страниц становится понятно, что действие происходит в поезде, и конечно же в Омоне Ра. Этот роман до последних страниц разворачивается как история о мистификации: советская власть обманывает свой народ и мировое сообщество, запуская в космос корабли на весьма своеобразной автоматической тяге , но в итоге выясняется , что даже и не в космос — огромные усилия производятся для того, чтобы создать у жертвы впечатление , будто она побывала на Луне.